Жертвоприношение, вопреки правилам для других жертв, совершалось вне стана. Кропление жертвенной кровью производилось по направлению к дверям скинии. На сожигаемую телицу священник бросал кедровое дерево, иссоп и нитку из червленой шерсти. Следуя указаниям св. Ап. Павла о прообразовательном значении жертвы рыжей телицы (К Евреям 9:13, 14; 13:11-13), отцы Церкви выясняют, что кедровое дерево было знаменованием креста Господня; червленая нить - Владычней крови; иссоп - животворящей и освящающей силы благодати Xристовой; «окропи меня иссопом, - говорится в 9 ст. 50 Пс, - и буду чист; омой меня - и буду белее снега». Заклание же телицы вне стана предуказывало страдание Спасителя вне стен Иерусалима (блаж. Феодор., Толк. на кн. Чис., вопр. 35; такое же объяснение дает и блаж. Августин). Пепел сожженной телицы, разбавленный «живой (ключевой) водой», являлся средством для снятия с человека законной нечистоты, прознаменуя собою тайну новозаветного крещения водою и духом. Всеочищающая благодать Св. Духа в новозаветном Писании символически изображается под образом «живой воды» (От Иоанна 7:38, 39). Первосвященник освобождался от принесения в жертву за грехи народа рыжей телицы, дабы избегнуть законной нечистоты (ст. 7), недопустимой в первосвященнике. Обязанные участвовать в жертвоприношении, как нечистые до вечера, должны были предварительно совершить обряд очищения и затем уже присоединиться к стану. Труп рыжей телицы (как и труп человека) почитался нечистым, оскверняющим прикоснувшегося к нему, - как вообще в силу тесной связи смерти с грехом, породившим смерть (Бытие 3:19), так и в силу особенного, специального, предназначения рыжей телицы, символа сжигаемого греха.